[Джем Джен Фест] Внеконкурсное-3

[J-A-M]

Автор: Provocation
Рейтинг: G
Мир: ориджинал
Персонажи: оригинальные
Примечание: это скорее юри, чем джен, так что наверное лучше вне конкурса.

Ах, романтика

Под откосы летела жизнь, перекошенная дорогой
Мы умели тебя любить, будто девочку-недотрогу
Матерясь, искали ключи, легче пели мы, чем дышали
И затерянные в ночи, зеркалами кривыми стали

В светлые, просторные кабинеты, играя, залетал ветер. Щебетом птиц, первым дыханием весны, а еще – прохладой, напоенной ароматом темных, звездных ночей... Ветер играл, щекоча разгоряченные лица, остужая слишком пылкие сердца. Юные, невинные, еще не тронутые налетом цинизма и боли, они отчаянно рвались друг к другу, они мечтали просто любить, но... Слишком много стеклянных стен, кривых зеркал окружили их, не оставляя даже надежды. А они, вопреки всему, продолжали верить...

Еще одно безликое высшее учебное заведение на живописной окраине. Припорошенные пылью страницы, хриплый голос молодой преподавательницы и ее сияющие глаза. Ах, они смотрели только в твои глаза!.. Но слов ты уже не слышала, впитывая в себя интонацию, тембр, погружаясь в воспоминания, не отводя пылающего темным желанием взгляда, от ее взора, горящего ответным огнем. Легкий взмах твоих ресниц - стыдливо опущенный веер. Ее смущенная улыбка, и щеки слегка окрасились румянцем. Но она не запнулась, продолжая рассказывать то, от чего так далеки сейчас ее мысли...

Первая любовь. Наивная, чистая, для нее нет преград. И пускай разница в возрасте, в социальном положении, в мировоззрении... Зато ваши души потянулись, друг к другу с самого начала, танцуя в ведомом им одним, причудливом танце. А ваши тела подходили так, словно вылеплены из одной формочки. А какая разница, что скажут люди? Но людская молва слишком жестокая штука, а жизнь любит ломать непокорных. Вы убедились на собственном опыте, правда?..

Долгожданный звонок, и полу прикрытая дверь – пять минут одиночества. Ожидание – самая большая пытка. И руки, как безумные, обвивают хрупкий стан, темные волосы откинуты на плечи, глаза полузакрыты. Твои ресницы дрожат в предвкушении мига полного счастья, искристого, словно бокал шампанского. Она прикусывает губу, сдерживая томный стон наслаждения, против воли вырывающийся из груди. Ты сминаешь ее губы в жадном, собственническом поцелуе, и, ощущая металлический привкус во рту, выгибаешься, растворяясь в ней полностью... Наслаждение и боль слились в одно целое, как и ваши тела, охваченные лесным пожаром страсти. Наплевать, наплевать на подозрительный скрип двери, на пронзительный звон в ушах...
- Пора, малышка... Сейчас не время! – Шепчет она тебе, и ты с трудом отрываешься от ее пьянящих уст.
- Только не строй из себя девочку-недотрогу. – Хрипло отвечаешь ты и назло касаешься ее щеки легчайшим поцелуем, словно ставя свое клеймо. – Лучше поправь макияж. – А потом вы вместе толпитесь у зеркала, наводя красоту и стирая размазанную помаду, скрывая прозрачным блеском подозрительно припухшие губы....

Но судьба преподносит вам неприятный сюрприз. В кабинете собрались все группы, а на кафедре – ее начальник. Она понимает все первая и смертельно бледнеет. Черт бы побрал эту вечно не запирающуюся дверь! Ты молча сжимаешь ее ледяные пальцы, и вызывающе вскинув голову, идешь вперед. А она почему-то остается позади, и от гневных, обличительных слов щеки алеют, словно маков цвет. Ты слушаешь весь этот бред, ее жалкие попытки оправдаться, и холодная ярость потихоньку затапливает сознание. Ты понимаешь – она не выдержит, она сломается и отречется. От тебя, от их любви, от своей жизни... Она разрушит все, что с таким трудом строили. И медленно, словно во сне, ты поворачиваешься, не обращая внимания на гул аудитории, на злость исходящую от окружающих, ты идешь снова к ней.
- Что для тебя важнее, вся эта мишура, или я? – Тихо, совсем тихо обращаешься ты к ней. Она молчит, тяжело дышит, и ты усиливаешь напор. – Мы знали, что рано или поздно это произойдет. Ну, так что же? Пора сделать свой выбор. Ты со мной, или с ними?.. – Молчание становится каменной стеной между вами, а когда она отводит глаза, ты понимаешь, что проиграла. Вся боль, вся нежность выплеснулась в одном-единственном ударе. Пощечина была действительно сильной, особенно эффектно она прозвучала в полной тишине кабинета, наполненного людьми. Она вскидывает глаза, в которых сверкают непролитые слезы, и подносит руку к губам. На фарфорово-бледной коже ярким, уродливым пятном – отпечаток твоих тонких пальцев.
- К черту!.. – Ты выбегаешь из кабинета, громко хлопнув дверью, но понимаешь, что не избавилась от наваждения...


Ах, романтика черных крыш
Словно гвозди, звезда в ладошках
Звон стекла, ты опять не спишь
Я приду к тебе... черной кошкой

Этот бесконечный день, наконец, сменился ночью. Такой, которую вы так любите... Любили. В сотый раз поправляешь себя и вонзаешь длинные ногти в ладонь. Лучше уж боль физическая, чем ощущать, как в адских муках корчится, умирает душа, отравленная смертельным ядом. Тихий вздох, ты машинально поднимаешь глаза и видишь многоквартирный дом. Губы сами собой складываются в горькую усмешку. Ноги сами принесли тебя к ее дому... Судьба? Как ответ на твои молитвы – негромкий стук оконного стекла, и ее чеканный профиль на фоне темного полотна, усыпанного звездами.
- Котенок? Заходи... – Ты не можешь противиться ее грустному голосу, и словно девчонка-несмышленка идешь за Дудочником, к ней... Ноги, как ватные, мысли путаются. Но есть только одно, всепоглощающее желание – забыть обо всем, хотя бы на ночь... Пускай утро все расставит по местам, и вы снова станете чужими друг другу. Зато у вас будет несколько часов забвения... Тонкие руки обвили тебя, словно лебединые крыла, и ты бесстрашно шагнула в уютную темноту ее квартиры...


Батареи хрустальных снов с этикеткой пшеничной водки
Мы искали свою любовь, разбивая чужие лодки
Только Боги смеялись с гор, эти птицы - посланцы свыше
Пусть меня расстреляют в упор. Я уверен... ты не услышишь...

Ты проснулась утром в ее постели, и тебя сразу охватило чувство полного, безграничного одиночества. Смятые простыни – безмолвные свидетельства ночи страсти. Только ты снова одна... В эту ночь вы стремились не только брать, но и отдавать, дарить себя целиком, не оставляя ни капли сомнений. Но это было вчера... А сегодня она снова предала тебя. Красивая, фальшивая кукла, слишком похожая на тебя. Внешностью, не сердцем... Ах, что же это ты? У нее вообще нет сердца. Оно шелковое, выставлено напоказ, а ты клюнула, проглотила наживку, и попалась на крючок, глупая влюбленная рыбка... Ты сползла на пол и обхватила себя руками. Твое тело била нервная дрожь, и ты не нашла лучшего решения, как окружить себя частоколом из бутылок. Водка? Вино? Портвейн? Коньяк?.. Интересно, а, на сколько тебя хватит? Еще глоточек, и ты будешь в ногах у нее валяться, умолять о взаимности... И ненавидеть на следующий день. Ты пила, как никогда в жизни, но она так и не пришла... На город вновь опустила черное покрывало ночь, как траур – ни одной звезды, только сияющая потусторонним светом луна. Эта ночь была иная... И ты поняла – надо бежать. Бежать из ее дома, от ее вещей, от запаха и воспоминаний... Когда-нибудь ты отвыкнешь от наркотика под названием "девочка-недотрога". Больно, как же мучительно больно...

Километры, километры, километры... На спидометре скорость неуклонно ползла вверх, а она упорно жала на газ. Чего она хотела добиться? И без того ее слабость разрушала изнутри, а животный страх медленно убивал... Она жала на газ, мчась по пустынном ночному шоссе, не думая о прошлом, настоящем, будущем... Но слишком поздно осознала, что не может остановиться. Мрачную тишину прорезал ее пронзительный крик, противно скрипнули тормоза, а перед стеклом мелькнул белый призрак. Призрак посреди дороги... Мелькнул и пропал. Она слишком поздно поняла, что это был не призрак, выскочила из машины, упала на колени, прижимая к груди безжизненное тело, рыдая и укачивая, словно малое дитя, шепча нежные глупости, и понимая – слишком поздно. А где-то в небе смеялись, хохотали ночные птицы, и только полная луна освещала страшную картину. Ее пальцы были почему-то липкие и непослушные... Кровь. Кровь была везде – на капоте, на лобовом стекле, на ее пальцах. И уже не было твердой уверенности: "все будет хорошо"...

Два дня промелькнули незаметно – запахами больничной палаты, лекарствами, короткими визитами во время сна... От нее осталась одна тень, бледная, надломленная, словно сухая ветка в старом саду, своим горем. Но ей не удалось долго убегать от реальности. В одно из мгновений, таких дорогих ей, когда их пальцы переплетались, а дыхание было в унисон, ты открыла глаза. Черные тени залегли вокруг них, и не любовь светилась в зрачках. Только бесконечная усталость... И шепот, который убил наповал:
- Ты – не моя Судьба...
- Прости... – Пальцы дрожали настолько, что пришлось высвободить руку.
- Уходи. – Ее ресницы дрожали, слезы срывались с них, подобно бриллиантам, но тот, кто смотрел в глаза смерти, не поддастся на дешевый фарс. Хотя так хотелось поверить... Но события прошлых дней изменили их обоих. Необратимо.
- Прощай...

Ах, романтика злых ночей
И в ладонях погаснут свечи
Слышишь, в небе звенит ручей
Подари мне... последний вечер

Вот только глупое сердце не хотело верить. Она отбивалось, плакало кровавыми слезами. Ты тоже плакала, в первый же день, когда тебя выписали, лежа в совершенно пустой квартире, впиваясь зубами в угол белой наволочки, злясь сама на себя, оставляя черные разводы туши на белом полотне. Гордость сражалась с тоской. И в итоге последняя победила... Ты решила продлить свою пытку, взяв внезапно задрожавшими руками, мобильный, набирая номер, казалось, навек отпечатавшийся в памяти. Два раза ты сбрасывала, не набрав последней цифры, но на третий – набралась смелости, слушая тихий скрежет помех в трубке. Она ответила после первого же гудка – наверняка тоже не спала, ждала... Но ты так и не смогла вымолвить ни слова, сидя с ногами на широком подоконнике и глядя в бездонное ночное небо, ронявшее звезды, как слезы. Ты молчала, не загадывала желания – все равно не исполнится. Не было мыслей, чувств, эмоций... Только это молчание и дыхание, протянувшееся ниточкой между вами, связавшее вас неразрывными цепями. Вы ждали... Но и Вечности не хватило бы для ожидания.



Если выход - шагни в окно, только райских садов не будет
Впрочем, мне уже все равно - в этом мире остались люди
А мои смешные слова разлетелись в ладонях ветра
Сквозь тебя прорастет трава, сквозь меня увидят рассветы

И снова светлые, наполненные воспоминаниями коридоры и кабинеты. И снова ветер нежно гладит спутанные волосы, щекочет челкой лоб. Все такое же, как и прежде, только вы – уже другие. Слишком много испытаний выпало на вашу долю. И сегодня – ваш день. Последний день. Просторный кабинет, в котором мелькали нежные взгляды исподтишка и смущенные улыбки, в котором были отчаянные поцелуи, страстные объятия, и... Роковая пощечина. Она до сих пор стояла между вами. А еще появилась странная неловкость, которой никогда не было раньше. Ты подчеркнуто распахнула настежь дверь и остановилась напротив нее. Она нервничала, дергала ремешок сумочки, стоя на кафедре, немного выше тебя. Горькая улыбка тронула твои уста:
- Не бойся... Я пришла попрощаться.
- Как?!! – Полу стон, полу крик вырвался из ее израненной души, и словно мертвая птица упал к твоим ногам. Но тебя уже не трогала ее боль. Боли оказалось слишком много... Чтобы вынести одному человеку. Мысленно отодвинув трупик птицы, ты подошла к окну. Она стала рядом, оперлась о подоконник, но смотрела не на тебя, а невидящим взглядом в прозрачное стекло.
- Я уезжаю навсегда. В столицу. Сегодня звонил один человек... В общем, как говорится, я проснулась знаменитой. – Кривая улыбка не выдала всего, что лежало на сердце. Ее недоверчивый взгляд ты встретила спокойно.
- Правда? Я рада за тебя. Но как же мы...
- А нас больше нет. – Ты слегка наклонила голову. – Я давала тебе шанс... И не один. Но ты сделала свой выбор. Для нас обоих так будет лучше.
- Но я умру без тебя! – Казалось, она сейчас расплачется. Ты пожала плечами.
- Пожалуйста. Прыгнешь с крыши? Выпьешь таблетки? Перережешь вены?
- Зачем ты так жестоко... – Услышала ты ее сдавленный шепот и прикусила губу, едва сдерживая злость.
- А это правда. Я умирала... Это не так страшно, если напиться перед этим. Умереть от любви... Романтично. Но поверь, не стоит того.
- Я знаю, я виновата... Я едва не убила тебя тогда... – Ты не выдержала, и зло расхохоталась.
- Неправда. Ты убила меня, когда отказалась, при всех, от маленькой, несчастной девочки, обожавшей тебя. Моя любовь была щенячья, теперь я поняла это. Спасибо за урок, девочка-недотрога. Только ты уже не моя. Мы – сами по себе. И в мире еще очень много людей... Достойных любви и умеющих любить.
- Что ты хочешь этим сказать? – Ее грудь высоко вздымалась от волнения. Ты отбросила показное безразличие, и неожиданно притянула к себе.
- Какая разница? Мы не увидимся больше. Давай хоть попрощаемся по человечески... – И ваши губы, снова слились, как тогда, в обжигающе-нежном поцелуе, ставящем, словно вечное клеймо на губах. Как и раньше, вы не могли оторваться друг от друга... Но в какой то момент поняли – нельзя цепляться за прошлое. Вы усвоили жестокий урок, одновременно отпрянув друг от друга, и глядя безумными глазами... В глаза. Круг замкнулся. Нельзя начинать все заново... Ведь кончится все так же. И ты, как тогда, после роковой пощечины, выбежала из кабинета, ощущая злые слезы, жгущие глаза. А она, как и прежде, медленно подняла тонкие пальцы к губам, сдерживая стон боли, рвущий напополам душу...


Ах, романтика наших дней
Прогоревшим листком бумаги
Мне еще на сто грамм отваги...
И на двести гринов друзей...

Твой поезд опаздывал. Ты вдоволь налюбовалась прозрачным рассветом, нарисованным тонкой кистью на голубом холсте неба, мазками розового и золотого, продрогнув на полу пустом перроне. И вот, поезд распахивает двери... В новую жизнь? Надеешься, гадаешь на ромашке, пытаясь отогнать от себя образ, чеканный профиль на фоне темного звездного неба. Вскоре тебя увозит от прошлого старый, дребезжащий поезд, а ты распахиваешь окно и вдыхаешь в себя воздух, напоенный дивными ароматами раннего утра. Лепестки ромашки плывут, улетают, отданные на волю ветру. Ты медленно берешь пачку писем, исписанных знакомым, косым подчерком, и осторожно рассматриваешь каждый лист, поджигая его... Вскоре, от слов, даривших счастье, нежность и любовь, остается только серый пепел, развеянный по ветру. Он летит вслед за лепестками ромашки, туда, где осталась она... Кинжальная боль неожиданно пронзает сердце, но на глазах нет слез. Все выплаканы очень давно... Ты тянешься за мобильным и листаешь записную книжку.
- Приветик, солнышко... Я не разбудила? Нет, нет, ничего не случилось... Да, я уже еду. Скоро будешь встречать! Ох... Спасибо! И я соскучилась... Лю... – На большее тебя не хватает. Ты захлопываешь раскладушку сотового и морщишься – сама только что посыпала солью открытые раны. Ну, ничего, ты еще научишься... Любить и отвечать на любовь? Вряд ли... Хотя, главное верить. Когда-то боль уйдет, останется покой. И ты будешь долгими, зимними ночами, обнимая чье-то чужое тело, вспоминать... А сейчас надо успокоиться и отдохнуть. Ехать еще долго. Ты поудобнее устраиваешься в кресле возле окна и слушаешь мерный перестук колес – своеобразную музыку. А ее тонкий образ тает вдали, оставаясь там, где похоронены воспоминания, сотканные из серого пепла любовных посланий и лепестков ромашки. Ее улыбка и глаза... Все в прошлом. А впереди только слава, новые друзья, старые города. Фальшь-фальшь-фальшь... Но колеса продолжают свою печальную песнь, а ты растворяешься в ней без остатка, мечтая о том, что когда-нибудь ваши души снова сольются в одну, танцуя в ведомом им одним, причудливом танце...