JAM-джен-фест. Проза

[J-A-M]

№ 6
Название: Шрамы
Жанр: джен, ангст
Рейтинг: PG
Размер: мини, чуть больше 2500 слов
Примечание: навеяно песней "Вальс крыльев"

Когда они с Райли познакомились, Ричард был еще принцем. Его отец еще здравствовал и держал королевство в железном кулаке, отчаянно сопротивляясь переменам, диктуемым временем. Цеплялся за свою Богом данную власть с упорством, достойным лучшего применения - это его в итоге и погубило.
Но тогда смерть старого короля и коронация нового были еще впереди, года три, по меньшей мере, и Ричард был совсем юношей, с ветром в голове и слабым представлением о политике - настолько слабым, насколько позволяло воспитание. Обязанности принца вызывали у него неподдельное отвращение и непреодолимую скуку, он гораздо больше любил охоту и пиры - тоже пережитки прошлого, но гораздо более приятные. Он даже держал коллекцию ружей для охоты - небольшую, но в должной мере впечатляющую.
С Райли он познакомился, впрочем, разыскивая не партнера для охоты, но музыку для очередного пира. Райли тогда был - в каком-то смысле всегда оставался - музыкантом, одевался закономерно дешево, но со вкусом, играл где-то в десятке столичных заведений по очереди, и привычной лютне предпочитал гитару.
Собственно, именно гитара и привлекла внимание Ричарда, стыдно сказать, даже раньше, чем мастерство музыканта. Не то чтобы он никогда раньше гитары не видел, но на пирах у него она еще не играла, и он счел, что это будет приятным разнообразием.
Райли ему, конечно же, отказал.

Оглядываясь назад, Ричард раздумывал, решил бы он продолжить знакомство, если бы Райли согласился? Или все ограничилось бы пиром, а после они разошлись бы - навсегда? Раздумья эти были бесплодными, в конце концов, Райли ни за что бы не согласился.
Тогда, годы назад, Ричард был оскорблен в лучших чувствах, но теперь, мысленно ставя себя на место Райли, сомневался в том, кто кому в тот день предложил помощь.
Пир пришлось отложить (в конечном итоге он и вовсе не состоялся), а Ричард нашел Райли через три дня, на этот раз в сомнительного вида кабаре. И еще через пару дней - в неприметной таверне на окраине столицы. И еще через неделю. Он выучил все заведения, где Райли играл, практически преследовал его, и, задумайся он об этом хоть на мгновение, ему наверняка стало бы стыдно. Но он был молод, богат и беспечен, и не привык задумываться.
К тому же, это все стоило того.
Уже в их вторую встречу он дождался, когда Райли закончит играть, и подошел к нему, твердо намереваясь снова предложить работу, но, открыв рот, так и не успел ничего сказать.
Райли посмотрел на него из-под сдвинутых бровей, не столько тяжело, сколько укоризненно, и сказал:
- Мог бы хотя бы выпивкой меня угостить, для приличия.
Ричард вспыхнул до кончиков волос - рыжие вообще легко краснеют - и немедленно заказал ему пива. Позднее он узнал, что Райли пиво терпеть не может (да и было оно в тот раз преотвратное), но тогда он ничего не сказал.

В кабаре было шумно, много пьяных мужчин и полуодетых женщин, но Ричард просидел там до самого рассвета, едва ли заметив, сколько времени прошло. И тогда он впервые со смутным раскаянием устыдился того, что заметил гитару Райли раньше него самого.
На первый взгляд Райли и был неприметным - молодой парень, старше Ричарда, но не намного, невысокий, темноволосый и темноглазый, тысячи таких на улицах столицы. Но у него был удивительный талант расположить к себе собеседника, приятный голос и необыкновенно подвижная мимика. Только пригубив отвратительное пиво, он спросил Ричарда, снова перебив на полуслове:
- Ты когда-нибудь был за пределами столицы?
Ричард не был. То есть, он частенько охотился в королевском лесу, и технически это было "за пределами", но на самом деле... До знакомства с Райли он никогда не задумывался о том, что ни разу не видел моря. Райли рассказывал ему о запахе соли и влаги в воздухе, о волнах, шумно разбивающихся о камни - и они словно отражались в его темных глазах. Лицо Райли будто бледнело, под глазами ложились тени, и в конце концов Ричард как будто услышал шум моря.
В ту ночь Райли рассказывал ему о закатах над морем - солнце, медленно сплавляющееся с водой у кромки горизонта - и о рассветах в степи. О маленьких деревеньках, где нет даже трактира, а люди все знакомы друг с другом с детства, и об огромных жарких городах далекого востока. О двугорбых верблюдах и вертких пустынных лисичках. О том, как люди встречают музыканта на севере, юге, востоке и западе.
Райли был отменным рассказчиком, рассказывал он лучше, чем пел, хотя под утро начал тихонько подыгрывать себе на гитаре. Ричард рассматривал его руки, перебирающие струны, и гадал, откуда на них небольшие, но отчетливые круглые шрамы - точно посередине каждой ладони.
Как только он вышел из кабаре, недовольно щурясь на восходящее солнце, магия словно растаяла под его лучами, и он понял, что глаза у него слипаются, а голова гудит, как колокол.

С тех пор они виделись с Райли часто, едва ли не каждую неделю, а истории у него не кончались. Слушая их, Ричард чувствовал себя ребенком в огромной домашней библиотеке - книги, печатные и рукописные, толстые и тонкие, самых разных цветов, пахнущие бумагой, чернилами и пылью.
Только Райли пах потом, дорогой и теплым хлебом, и с ним не было риска наткнуться на скучную историю. Он сам был - как книга, в потрепанном переплете, но самая интересная из всех, что Ричард когда-либо видел. Со временем он стал замечать мелочи, привязывающие его к Райли острым любопытством сильнее, чем могла привязать простая симпатия.
В уголках глаз и у губ Райли собирались морщинки, и если приглядеться, то его лицо казалось старше, гораздо старше, чем на первый взгляд. У висков его волосы едва заметно пронизывала седина. Руки были в мозолях - не только от струн, но как будто от меча. И шрамы украшали не только его ладони - тонкий, почти заживший, тянулся по виску от кромки волос до линии скулы, еще один был у левого локтя. Однажды они с Ричардом попали под дождь, и пока Райли торопливо переодевал рубашку, Ричард успел заметить еще два шрама у лопаток.
С течением времени ему все чаще казалось, что эти шрамы, эти морщинки, то, как Райли то и дело хмурится, застывая, глядит в пространство - все это как будто слова, а он всего лишь не понимает языка.
Быть может, из-за этого, или из-за его удивительных историй, но рядом с ним Ричард тосковал так, как никогда раньше. Рядом с ним он взрослел - мучительно быстро. Ему было неловко за свою беспечную сытую жизнь, за то, что он никогда не видел моря и не ночевал на земле в лесу. Хотелось бежать, совершать подвиги или хотя бы просто поступки, хотелось что-то значить.
Ему потребовалось три года, чтобы почти решиться. Три года историй, происходящих не с ним, три года встреч с человеком, пережившим гораздо больше него.
Три года спустя (или чуть больше) он нашел Райли на одной из городских площадей, дождался окончания песни, и, подойдя к нему, нетерпеливо зашептал ему в ухо, что уезжает. Что хочет увидеть море, верблюдов и песчаных лис, хочет узнать своих будущих подданных, спать на земле и в придорожных трактирах...
Райли смотрел на него со странной смесью тоски и радости на лице, и его темные глаза как будто казались еще темнее и больше.
Увы, не сложилось. Два дня спустя погиб отец Ричарда.
В ночь перед коронацией он никак не мог отделаться от неуместного сожаления - ему было жаль, что Райли так и не согласился сыграть на одном из его пиров, а теперь уже, наверное, поздно.

Не то чтобы Ричард никогда не хотел быть королем - он просто никогда по-настоящему не задумывался, что станет им. Он был неплохим человеком, умным и с добрым сердцем, но в юности ему не хватало силы воли. Стержня внутри.
Возможно, оттого, что он не хотел стать таким, как отец.
Так или иначе, после коронации ему пришлось повзрослеть совсем уж стремительно. Все вокруг, от придворных до слуг, проверяли юного короля на прочность, все приглядывались к нему, пытались понять, чего он хочет для страны и стоит ли его слушать.
Ричард тосковал по историям о степях и о море, тосковал по себе-прошлогоднему, но скоро с удивлением обнаружил, что эта тоска странным образом делает его сильнее. Воспоминания об историях Райли - о том, что он мог бы создать множество своих, сложись все чуточку иначе - бередили сердце, но успокаивали разум, помогали дышать ровнее. Райли рассказывал ему о людях повсюду, в городах и крошечных деревеньках, богатых и бедных - а придворные и слуги также были людьми.
У Ричарда было все, чтобы стать если не хорошим, то по крайней мере неплохим королем; все, что от него требовалось - воспользоваться этим. И понять, что не всем суждено - и не всем следует - странствовать по свету, чтобы оставить свой след в истории.
Со временем он научился находить истории в собственной жизни, даже не покидая столицы. Тем более что время было подходящее - время требовало перемен, требовало одновременно гибкости и твердости. Все менялось - мечи уступали место ружьям, дерево - камню. Лютня - гитаре.
Абсолютная монархия уходила в прошлое, и перед Ричардом стояла задача шагнуть в ногу со временем, не растеряв по дороге свою страну - достойная задача, чтобы придумать о ней историю.

Первые месяцы с Райли он не виделся совершенно, первые годы - едва ли встречался, раз в несколько месяцев. Он знал, что Райли несколько раз уезжал из столицы, и в каждую новую встречу словно не слушал, но с жадностью впитывал его новые истории.
Их встречи стали редкими, и Ричард солгал бы, если бы сказал, что скучал - некогда было скучать. Но когда он все-таки снова видел Райли, все такого же, разве что чуть больше морщинок и седины у висков... Пока они сидели в малой гостиной королевского дворца - встречаться в кабаках было уже не слишком солидно - время как будто замирало.
Несколько раз Ричард хотел рассказать Райли о том, сколькому тот его научил, отблагодарить, сказать хотя бы простое "спасибо". Даже открывал рот, но Райли каждый раз прерывал его на полуслове.
Со временем они стали больше говорить о политике - будучи королем, сложно не говорить о работе, - и у Райли, как ни странно, оказалось в запасе несколько историй и на эту тему. Сказки, которые он слышал, и быль, которой был свидетелем.
Годы спустя Ричард с удивлением обнаружил, что может рассказать и парочку своих историй в ответ, и оказалось, что слушателем Райли был немногим худшим, чем рассказчиком.
Это была странная дружба, если дружба вообще - редкие, нерегулярные встречи, разговоры обо всем и ни о чем. Райли не было на свадьбе Ричарда, а Ричард, положа руку на сердце, до сих пор знал о Райли не так уж и много. Они не спрашивали друг друга ни о чем по-настоящему важном, и все-таки Ричард помнил каждую линию на ладонях Райли, каждую морщинку у глаз и каждый шрам. Знал, как он любит зачесывать волосы, узнал бы походку из тысячи.
С годами он решил, что этого, должно быть, достаточно им обоим.

А лет через десять, если не больше, после коронации, на очередной встрече Райли сказал ему, что планирует задержаться в столице. Выглядел он при этом до странности хмурым, сжимал одной ладонью другую и рассеянно покусывал губу.
Ричард был рад, конечно, и немного обеспокоен, и предложил видеться чаще. Райли кивнул, и поднял темные глаза, и улыбнулся рассеянно - и все стало как будто по-прежнему.
Только в первые же недели Ричард понял, что, должно быть, отвык от того, чтобы видеться с Райли чаще, чем раз в пару месяцев. И дело было даже не в том, чтобы выкроить время - ситуация в королевстве тогда была, слава богу, спокойной. Дело было в самом Райли, в его спокойном приятном голосе, в его историях, в узких мозолистых пальцах, в темных глазах и морщинках у них. С тех пор, как они познакомились, прошли годы, но Ричард все еще тосковал рядом с ним, как будто каждое сказанное им слово звало его в дорогу.
И чем чаще они встречались - тем сильнее захлестывала эта тоска, обвивалась вокруг горла, втекала в рот и ноздри, вместо воздуха. Это не было неприятно или больно - не больше, чем обычно - скорее вовсе наоборот. Тоска медленно прибывала, заполняла легкие Ричарда, и подспудно, в глубине души, он боялся, что не сможет дышать, если ее вдруг не станет.
Райли он об этом не рассказал - так же, как они никогда не говорили ни о чем, по-настоящему важном. И в конце концов ему удалось задвинуть страх глубоко внутрь и почти забыть о нем.
Если Райли снова уедет - будем честными, когда он снова уедет - он справится с этим, как справился со смертью отца долгие годы назад.

Так продолжалось несколько месяцев, почти год. А потом Райли пришел к нему поздно вечером, почти ночью, и эту ночь Ричард помнил до сих пор в мельчайших деталях.
Он допоздна задержался в кабинете, рассматривая особенно важные предложения, прошения и петиции. Голова уже слегка гудела, глаза побаливали, но разум все еще был ясным. Поэтому, когда хлопнула створка окна - Ричард мог поклясться, что оно было закрыто - он обернулся и увидел Райли, то не решил, что снова задремал за работой.
Райли стоял перед ним, почти такой же, как когда они увиделись в первый раз - разве что без гитары (он уже несколько лет не играл), и с сумкой за спиной. Сжимал ладони, переминался с ноги на ногу как будто нервно.
- Как...
- Я пришел попрощаться, - Райли, как обычно, его перебил. - Уезжаю завтра, ближе к полудню.
Простые слова, но Ричард почувствовал, как сдавило горло и грудь. Райли уезжал уже много раз, он знал, что ему просто не сидится на месте, что когда-нибудь ветер снова занесет его в столицу...
Но еще он знал, что на этот раз все по-другому.
Приглядевшись, заметил множество изменений - Райли коротко подстриг волосы, прячет глаза, на поясе у него кобура с револьвером. Одежда более прочная и неброская, чем обычно - ехать далеко. Он как будто расстроен, а так никогда не бывало перед дорогой.
Казалось, он даже дышит и движется по-другому - и каждое движение говорило, что он пришел попрощаться. Пришел специально для этого. Раньше он никогда себя этим не утруждал.
Ричард отложил бумаги, инстинктивно выпрямился и хотел было пожелать счастливого пути и хорошей дороги, но на этот раз перебил сам себя.
Вместо этого он сказал:
- Сколько тебе лет?
Райли поморщился, как от легкой боли.
- На востоке идет война, ты знаешь. И на юге. Я достаточно отдыхал. Я нужен...
- Твои мозоли на руках - откуда? Меч?
- ...там. Я нужен там. Знаешь, сегодня я гулял по городу - люди не слышали о войне. В конце концов, она ведь не на их пороге...
- Шрамы у тебя на лопатках, Райли?..
- ...А некоторые даже считают, что война - достойное дело. Я видел парнишку, почти ребенка, который хотел стать солдатом - твоей армии, Ричард. Когда-нибудь кто-нибудь должен будет зашивать его прошитое пулями тело.
- Райли хотя бы твое настоящее имя?
Он замолчал - Райли молчал тоже, оба они дышали шумно и тяжело. Ричард не знал, что на него нашло - они слишком долго знали друг друга, и слишком никогда не говорили о важном. И сейчас Райли уходил - навсегда? Не говорить об этом было бы слишком слишком.
Наконец Райли опустился в кресло, глубоко вдохнул, выдохнул, и сказал уже мягче:
- Я нужен там, Ричард. Всегда был нужен, на самом деле...
"...но я остался с тобой слишком надолго" - повисло в воздухе, невысказанное. Впервые Ричард подумал о том, что, возможно, они не говорят о важном, потому что и так знают все, что могут друг другу сказать.
- Кто-то должен рассказать людям о том, как там на самом деле. Ты говорил, что я хороший рассказчик - так, может, не стоит мне тратить все это на дорожные байки?..
Ричард молчал, чувствуя, как воздух медленно, с почти слышным свистом возвращается в его легкие.
- Решил написать книгу? - выдохнул он наконец.
Райли пожал плечами:
- Я думал скорее об очерках в газету.
Ричард кивнул. Не зная, куда деть руки, перебрал стопку с прошениями. И наконец сказал хрипло:
- Я понял. Счастливого...
Он не договорил, но Райли кивнул и улыбнулся краешком губ. Потом встал с кресла и легким пружинящим шагом прошел к двери. На пороге Ричард остановил его:
- Ты ведь вернешься?
Райли замер на мгновение, но спустя секунду, так ничего и не ответив, резко перешагнул порог. Дорожный плащ за его плечами взметнулся, как крылья.

* * *

С тех пор прошли годы и годы. Ричард окончательно повзрослел и состарился. Райли не писал ему, но он с жадностью и болезненным удовольствием читал каждый его очерк, который удавалось достать. Псевдонимы менялись, но Ричарду нравилось думать, что он узнает этот стиль под любой маской.
Война, на которую тогда уехал Райли, давно закончилась, но он, конечно же, не вернулся. Ведь после нее была еще одна, и следующая, а за ней еще. В войнах никогда недостатка не было, будучи королем, Ричард знал это, как никто другой. Ему удалось не терзать ими свою страну без надобности, но мало кому так везло.
У Ричарда родились и выросли дети, старшему он готовился передать трон.
Время сгладило тоску на сердце, оставив только едва заметный шрам.
Время шло своим чередом, и Ричард научился наконец шагать в ногу. Сейчас, оглядываясь назад, он знал, что скоро придет и его черед. Ему удалось стать хорошим королем и остаться при этом неплохим человеком, а это, пожалуй, чего-то да стоило. И он выучил множество новых историй - своих собственных.
Он все чаще думал о том, что однажды, ложась ночью спать, закроет глаза в последний раз.
И глубоко в душе, глубже, чем он пускал кого бы то ни было за последние годы, - он знал, что, когда это время настанет, он услышит за спиной шелест крыльев, сперва едва слышный, а после все громче и громче - как волны разбиваются о камни.
И когда он обернется, за спиной будет стоять темноволосый и темноглазый парень, невысокий, на первый взгляд, молодой. С морщинками возле глаз, с гитарой за спиной. Такой же, как когда он его в первый раз увидел.
Райли.