JAM-джен-фест. Проза

[J-A-M]

Проза
№ 5
Не стать солнцем...
Фэндом: ориджинал

Написано с опорой на песни «Страна без рассвета», «Тимошенко, 19» и «Придумай меня живым».
Есть отсылка к фильму «Сталкер» А. Тарковского.


«Ты смоешь новый вкус вином,
И жизнь вдруг обернется сном.
И ты поставишь свою подпись на бумаге…» (с)

Улыбка. Холод. Вспышка антрацитово-чёрных глаз. Дрожь бледных рук. Тяжёлое платиновое кольцо с печаткой. От Иори пахнет шоколадом, мятой, одеколоном и чем-то неприятно железным – кровью? Он некрасив, но по-своему идеален: каждая чёрточка этого человека скурпулёзно выверена, он неукоснительно соблюдает все каноны поведения, установленные им самим для себя же.

- Я сплю. Скажи, это же сон…

Мой шёпот уходит в пустоту, растворяется в окружающей темноте. Иори тихо смеётся, поднимает правую руку, щёлкает пальцами. И исчезает.

Остаётся только жемчужный смех.

***

«И взлетит, словно крик в поднебесье
Голос твой, заглушая минуты,
Но сильнее незримые путы.
Ты пойми, здесь рассвет неуместен.
Здесь надежда - бессмысленней вздоха…» (с)

…И нет ни похмелья, ни чувства голода или жажды – только слабость, как после потери крови. Голова почти не кружится – просто легко, легко, и я лёгкий, и, может быть, даже умею теперь летать.

Подхожу к окну, слегка устав от замкнутости пространства маленькой комнаты с зелёными обоями; приоткрываю жалюзи. Слабый луч сумеречного рассветного солнца проникает сквозь освобождённое стекло – и я понимаю, что теперь мне недоступна даже эта крохотная радость – взглянуть на утреннее небо. Торопливо, резко дёргаю за шнур - но всё равно солнечный свет успевает довольно сильно обжечь мне лицо.

- Зачем, Иори? Зачем ты?..

На глазах выступают слёзы – не столько от боли, сколько от чувства каменной безнадежности. А в голове на разные лады переливается слово «зачем». Звеняще-гулко, звёздно-шипяще, безумно и весело.

Тянусь посмотреть, сколько времени – цепочка карманных часов разъедает мне кожу на пальцах, и я уже не сдерживаю крик.

***
«Но я умоляю: на несколько дней
Придумай меня живым!» (с)

Иори входит в комнату. Он двигается бесшумно, по-змеиному; говорит чётко, громко и вкрадчиво – так бы мог говорить сиамский кот.

- Это новый уровень – только и всего. Не стоит вспоминать о прочитанных страницах.

Он худ до предела, у него невыносимо красные, равнодушно-тонкие губы. Удобный чёрный костюм идеально выглажен, тяжёлые высокие ботинки начищены до блеска.

- Возможно. Но некоторые страницы почему-то хочется перечитывать ещё и ещё.

Мой голос незнаком мне самому. Спокойный и безмерно печальный. Иори садится на диван, вытягивает ноги. У меня кружится голова. Я стараюсь не думать, о том, что мне нужно на самом деле; глотаю крепкий кофе, чтобы хоть немного поднять давление. Иори насмешливо улыбается. Насмешливо и… сочувственно? Хотя это как раз не странно – ведь он сам когда-то прошёл через такое.

- Я знал, - хрипло говорю я, - я знал, что однажды всё будет запрещено. Не знаю кем, не знаю, почему, но понимал, что однажды у меня всё отнимут, и я останусь в зияющей пустоте – такой, что кричи – не кричи, ломай – не ломай ногти о стены, - никто не услышит, не придёт. Для других сохранится иллюзия моей нормальной жизни, мне будет не на что и некому жаловаться. А я буду просыпаться по ночам и видеть в окно, как рушится мир, который я так безумно, страстно и нежно люблю.
- Х-ха. Доехал в очередной раз из пункта «А» в пункт «Б» – и удивляется, почему всё изменилось.
- И мне уже не стать солнцем… - горько шепчу я.
- Быть тьмой – тоже неплохая награда.
- И что мне теперь делать, Иори? Что мне делать?

Он закидывает ногу на ногу, бесцеремонно берёт у меня из руки чашку с кофе.

- Мечты становятся то ли явью, то ли пылью... Не бойся, Терри. Со временем ты сможешь смотреть на свет, как прежде.

Я отчаянно и бессмысленно смотрю на стеклянную безделушку, стоящую на краешке стола. Она начинает двигаться, падает и разбивается на тысячу осколков.