JAM-джен-фест. Проза

[J-A-M]

Проза
№ 4
Название «Сказка о серебряном пепле»
Вдохновила на написание песня «Маленький бог»

Маленький бог, ты на флейте играл в темноте
Те, кто пришел, оказались в твоей пустоте
(с) JAM

1.

Говорят, что он появился ранней осенью, когда на корявых деревцах, покрывающих склоны гор, яркими пятнышками начинали желтеть листочки. Говорят, что он был маленьким мальчиком с мечтательным выражением лица. Говорят, он умел разговаривать с ветром, облаками и звёздами. Говорят, что воздушные течения повиновались движениям его маленькой ладошки, как ручные псы. У него были глаза цвета осенней листвы – золотистые, каких не встретишь у людей.

***

Домишко прилепился к самому краю скалы. Туда никто не ходил уже много лет. Старики предостерегали, что колдун давно выжил из ума и может проклясть, едва увидев незваного посетителя.
-А почему он никого не хочет видеть?
-Потому что злой, - ответил мальчишка, выглядящий чуть постарше золотоглазого.
-Жить среди такой красоты…. - взгляд светло-карих глаз с желтоватым осенним отливом скользит по силуэту хижины, который чётко выделялся на фоне утреннего неба, по обступившим её выщербленным скалам, напоминающим скульптуры, сотворенные слепым мастером, по рыже-коричневой листве, окутывающей цепляющиеся за каменистую почву деревья, - …и быть злым? Невозможно…

***

Говорят, мальчишка ушёл к вершине утром ветреного дня, когда потоки воздуха яростно рвали с крыш солому, поднимали вихри пыли с дороги и заставляли стонать от боли даже привычную к непогоде горную растительность.
Говорят, что его пытались остановить. Но те, кто хотел задержать, натыкались на воздушную стену и отступали, а особо упорные даже получили поднятые ураганом горсти земли и веток в лицо.
Говорят, его маленькая фигурка очень скоро исчезла за поворотом заброшенной дороги.
Говорят, его больше никто не видел в этой деревеньке.

2.

Дорога постепенно сужалась, и через полчаса мальчик шёл уже по еле заметной тропке, непредсказуемо извивающейся между кривых стволов, пересечённой толстыми корнями, то взбирающейся круто вверх, то вдруг становящейся почти ровной. Её устилал никем не потревоженный ковёр влажной от ночного дождя палой листвы.
Подниматься было трудно. Здесь, среди горного леса, почти не чувствовалось движения воздуха. Корявые ветки с остатками осеннего наряда создавали плотные стены и крышу, и идущий оказывался в коридоре, оформленном в жёлто-оранжевых тонах.
Мальчик тяжело дышал и время от времени приостанавливался, переводя дыхание. Опирался ладошкой на потрескавшуюся кору, но через пару минут отдыха упрямо продолжал свой путь.

***

Говорят, что иногда старик-колдун любезно встречал гостей и даже одаривал их чем-нибудь полезным или давал совет.
В деревне молились, чтобы непоседа-сирота с золотистыми глазами попал в число таких немногочисленных счастливчиков.

***

-Почему ты ненавидишь людей? Они совсем не такие плохие, как ты думаешь. Почему не пускаешь в душу эту красоту? – рукой мальчик обводит вокруг, указывая на холодный лик гор, на прозрачно-чистое осеннее небо, на окружающий простор. – Ведь если ты не будешь это отвергать, то счастье и свобода наполнят твою душу…
-О да, скажи это тому, от кого даже смерть бежит… - на устах старика мелькает усмешка, быстро теряющаяся в бесчисленных морщинах. Он выглядит не просто пожилым, а древним, как будто его имя когда-то очень давно пропустили в Книге Жизни, не вычеркнув.
-Откуда столько отчаяния? Ведь здесь нам доступно всё - и небо можно достать рукой, и улыбнуться всему миру... – и мальчик действительно улыбается: открыто и легко, совсем по-детски. Но ему же от силы лет десять от роду. Он только по-детски и может улыбаться.
-Если верить. – Старик произносит это глухо, безжизненно, безрезультатно пряча многолетнюю боль за седыми ресницами.
-Что значит "верить"? – На лице мальчика искреннее недоумение. Словно впервые слышит это слово. - Я ведь просто это могу... – Он протягивает руку вверх, зачёрпывая горсть ветра.
-Ты не знаешь, что именно ты можешь... – Теперь в интонациях старика отражается насмешка. Лёгкое движение пальцами – почти неуловимое, незаметное – и пригоршня ветра осыпается серебряным пеплом на камни.
-Что?.. Зачем?.. Зачем ты это сделал?.. – Губы мальчика дрогнули, как будто он готов был расплакаться.
-Я?.. - Слово повисает эхом, отражаясь от клыкастых скал вокруг хижины. - Я верю в пепел. Из него возрождается мир.
Распахнувшиеся глаза старика – они видели не один мир. Видели и их создание, и их гибель.
-Но этот мир не умирал! Он живёт! Как живёт ветер!
Резкие порывы бьют в лицо, завывают в трещинах камней, мешают старику говорить, заглушая слова или унося их прочь:
-...живет... да... но это видишь... только ты...
-А почему этого не видят остальные? – тихий-тихий голос мальчика тем не менее без усилий пробирается сквозь воздушные потоки.
Старик смотрит, нахмурившись, пристально, силясь прочитать по губам. Ветер, не трогающий ребёнка со странными глазами, продолжает обрушиваться на ведуна всей своей мощью.
-...они видят... но не хотят верить... потому что верить означает желать этого - полета и свободы... а им... слишком страшно!
Словно наконец поняв, в чём ошибка, мальчик широко улыбается, ласково, утешающе:
-Но в этом же нет ничего страшного! – Маленькие ладошки раскидываются в стороны, вновь ловя потоки ветра. Пальцы переплетаются с воздухом, создавая из прозрачных нитей узор, видимый одному только этому всемогущему…
-А разве им кто-нибудь говорил об этом?.. – Старик смеётся, чувствуя, что и для него ветер превращается из урагана в лёгкий крылатый поток.
-Так давай объясним! Главное, не делать из живого ветра мёртвый пепел!
-А как? Полетим и будем сообщать об этом каждому? – Ведун всё ещё сомневается, пустивший корни в душе за долгие века скептицизм не желает сдаваться без боя.
-Нет, зачем? - Искреннее детское удивление в осенних глазах. - Можно же просто... сказать... ветру сказать, а он разнесёт всем. – Мальчик смотрит так, словно приходится объяснять очевидные вещи.
-Они не поймут. Кто не слышит - не поймет… и не увидит… А тех, кто способен понять, заперли в белые стены, и ветер не долетит до них...
-Нет! – Ничто не в силах поколебать ребячью уверенность. - Они услышат. И поймут. И ветер долетит до всех!
Последние фразы звучат уже приказом. Мальчик выпрямляется, вытягивается струной. Сейчас он – уже не маленький, неповзрослевший ещё человек, а бог. Очень молодой и неопытный, но властвующий над такими силами, о которых и не смел мечтать старый колдун, живущий на вершине горы. Золотоглазый делает резкий жест руками и отправляет ветер в путь.
Воздушными потоками срывает достаточно крупные камни со склонов гор. Эта волна толкает старика в спину, будто говоря и ему "Лети!", но он стоит в недоумении, ведь приказ адресован не ему. Ведун не решается спросить, только хмурится, глядя на превзошедшего его в могуществе мальца. Глаза цвета осенней листвы ловят этот почти просящий взгляд.
И старик всё-таки произносит:
-А можно и мне? Мне всегда хотелось... летать...

***

Говорят, что с тех пор хижина на вершине пришла в упадок. Это было видно даже снизу, из деревни. Как постепенно проседала крыша, уходили в землю стены, прорастали на развалинах кривые тонкостволые деревца.
Говорят, что с этой осени ветер стал помогать людям. Отгонял градовые тучи в сторону от посевов, удерживал оступившихся людей от падения с крутых горных тропинок, пел колыбельные детям.
И иногда приносил пригоршни серебряного пепла. А те, кто рисковал поднять и ссыпать его в ладанку в качестве оберега, уходили из селения неизвестно куда. Вслед за ветром. К далёким скальным вершинам.